Документальный фильм Эрнст Неизвестный. «Я доверяю своему безумию». Фильм 2-й

 Документальный фильм

Он вынужден был уехать из страны. Казалось, что навсегда.

Москва. Аэропорт Шереметьево. В 1989 году сюда прибывает делегация конгресса США. Американские политики намерены лично убедиться в искренности заверений кремлевского руководства о смене курса. Разрядка, перестройка, новое мышление — что стоит за этими словами на самом деле?

В зоне прилета камеры репортеров особенно внимательно следят за Эрнстом Неизвестным. Он вынужден был уехать из страны. Казалось, что навсегда.

В первые годы за границей Эрнсту Неизвестному активно помогает Мстислав Ростропович. Вводит новичка в высшие круги западной Европы, знакомит с миллионерами, правителями и властителями дум. Но его протеже вскоре обрывает все знакомства и прячется у себя в мастерской. Как реагирует на это светская элита и гениальный музыкант, которого друг поставил в столь неловкое положение? Об этом зрители Первого канала узнают из нашего фильма.

Из Европы Неизвестный тоже уезжает. От скуки. Как и в СССР, художник эстетически не вписывается в реалии окружающего мира. В эксклюзивном интервью Сергею Медведеву он объясняет свое, на первый взгляд, странное решение: «Скажем, в Швейцарии, я видел мужчин, которые всегда как бы идут после обеда. Или на обед. Потому что все время какое-то плотоядное выражение губ. Не целовальное, а жрательное. Понимаете?»

В Нью-Йорке советский эмигрант выбирает студию в престижном районе Сохо. Но в ней нет окон, и сутки напролет хозяевам приходиться мириться с электрическим освещением. Почему с этим смирилась жена Неизвестного — Анна Грем? Что заставило ее навсегда отказаться от обычных житейских радостей и стать единственным менеджером скульптора-иностранца? Насколько востребованы сегодня его работы? Как устроен современный мир аукционов и галерей на западе? И что происходит с творениями Неизвестного в России? За первые полвека жизни — в СССР он получил всего пять заказов. После долгожданного признания на родине — немногим больше. «Древо жизни», которое сам скульптор считает главной своей мечтой, после шестнадцати лет согласований установлено, наконец, в вестибюле столичного моста Багратион. В книге отзывов, в основном, отрицательная реакция. Соотечественники не понимают замысла. Что думает по этому поводу сам автор? Так ли уж важны для него оценки современников?

В начале девяностых в Магадане установлена его Маска скорби — памятник жертвам утопического сознания. Предполагалось, что будут установлены еще два подобных монумента, в том числе в родном Екатеринбурге. Неизвестный жертвует на строительство свой немалый гонорар. Но деньги куда-то пропадают, а уменьшенный макет памятника, в буквальном смысле, зарывают в землю. Местные коммерсанты, таким образом, пытаются отложить капитал на будущее. Возвращать его приходится с помощью ОМОНа и военных. К 90-летию земляка городские власти возвращаются к давней идее и снова обещают поставить монумент на Московском тракте. Как относится к происходящему юбиляр? Верит ли в то, что на его родине когда-нибудь его имя будет значить так же много, как и в остальном мире? Или здесь он так и останется лишь смутьяном, осмелившимся перечить власти?

Хрущев после скандальной схватки на выставке авангардистов пробудет в Кремле неполных два года. Соратники скинут его со всех постов и заточат на подмосковной даче. Заступиться за отца «оттепели» некому, интеллигенцию-союзницу тот оттолкнул выходкой в Манеже. Он это потом поймет, покается в мемуарах, а надгробный памятник родственники закажут именно Неизвестному. Сейчас скульптор вспоминает, что, согласившись на предложение, растерял многих друзей, которые посчитали это неуместным компромиссом. Но, говорит Неизвестный, художник должен быть милосерднее политика. А вознаграждение он выбросил тогда из окна машины по дороге с кладбища, на глазах у сына Хрущева Сергея: пусть Москва помянет Никиту!

«Я не спрашивал сколько, но это пачка была», — вспоминает тот эпизод Неизвестный, — «И сейчас мне стыдно, потому что я оскорбил Сергея, в конце концов. Мне вообще свойственны хулиганские и, якобы великодушные жесты. Ну, это показуха».

Какие еще прежние свои поступки переоценил Эрнст Неизвестный? Его начальные работы вполне в духе своего времени. Приносят первые успехи и обещания дальнейшего процветания. Что происходит потом? Почему художник так истово вырывается из плена социалистического реализма — единственно допустимого жанра? Как эта его борьба повлияла на судьбы коллег и изменила ход развития советского изобразительного искусства? Почему Илья Глазунов, давний приятель и почти ученик, так и не забыл обиду их последней встречи: «Я его увидел случайно на одном из приемов в Кремле. Обрадовался: Эрик! Он на меня посмотрел сурово, говорит: — У меня к тебе сложное отношение, Илья. И прошел мимо. Я только успел ему сказать: — А у меня к тебе очень простое, как было, так и есть, я тебя люблю. С тех пор я его не видел».

Судьба по-прежнему хранит своего любимца. Словно для того, чтобы устраивать через него испытания на момент истины другим. В самые тяжкие годы опалы его московская мастерская почему-то притягивала не только друзей, но и вроде бы успешных конкурентов. Обласканные властью, устроенные и обеспеченные они почему-то искали дружбу и поддержку у непризнанного и отвергнутого. Иногда с пьяными слезами на глазах кто-нибудь из них трогал пылящиеся работы и стонал чуть слышно: и я, и я бы мог так.

В фильме принимают участие:
Эрнст Неизвестный
Анна Грем — жена Э. Неизвестного
Оливия Грем — падчерица
Илья Глазунов — художник
Олег Табаков — актер и режиссер
Андрей Кончаловский — кинорежиссер
Владимир Познер — тележурналист
Валентин Комар — художник
Виталий Волович- художник
Михаил Брусиловский — художник
Александр Шахнович — врач Э. Неизвестного
Джефф Блюмис — художник по литью